Джем Караджа

(1945, Стамбул — 2004, Стамбул, после 1979 г. жил в изгнании в Кельне)

«...Турецкий ребенок и немецкий ребенок / На вас наша надежда / Как будет еще хоть помеха одна / Разрушьте ее, пусть развеют ветра / Стройте мосты к пониманию / Сердца понимают все просто, без слов / Мир новым предстанет, где мир и любовь (Из песни «Мой немецкий друг».)

В своей музыке Джем Караджа затрагивал вопросы дискриминации и социальных барьеров.   Джем Караджа был турецким музыкантом, представителем анатолийского рока, сочетавшего традиционную турецкую народную музыку с элементами западного рока. Он называл себя Rock Ozanı (рок-поэт) и разговаривал на турецком, немецком и английском языках. Караджа сочинял и пел песни о любви, привлекал внимание к угнетению рабочего класса и всю свою жизнь скандировал лозунг «Нет войне». После военного переворота в Турции в 1980 году его обвинили в том, что своими музыкальными текстами он разжигал межнациональную рознь, и лишили гражданства. В результате Джем Караджа жил в Кельне и Мюнхене как «лицо без гражданства», или «апатрид». Лишь после смены режима в 1987 году Караджа смог вернуться в Турцию.   Однако время, проведенное в изгнании в Германии, сильно повлияло на этого выходца из актерской семьи с армянскими и азербайджанскими корнями: в своем немецкоязычном альбоме Die Kanacken он обращался к темам угнетения меньшинств, социального неравенства и социальных барьеров. В своих текстах он, в частности, затрагивал такие жизненные вопросы, как бегство и изгнание. Кроме того, Караджа остро критиковал политику Германии и немецкое общество, их преимущественно дискриминационное отношение к мигрантам и гастарбайтерам. Его песни являются отражением болезненного опыта диаспор, который нередко незаметен для большинства. В то же время он также подчеркивал и свою надежду на мирную жизнь в свободном от расизма обществе. Джема Караджу вспоминают как человека, верящего в любовь и мир.

Karaca, C., Mein deutscher Freund [Караджа, Дж., Мой немецкий друг], 1984.

Credits: Museum für Islamische Kunst - Staatliche Museen Berlin / Elif Siebenpfeiffer